Заместитель министра информационных технологий и связи РФ Дмитрий МИЛОВАНЦЕВ — один из руководителей отрасли, которую принято считать главной надеждой страны на ускоренный экономический рост и избавление от сырьевой экспортной зависимости. О состоянии и ближайших перспективах отечественной IT-индустрии заместитель министра беседует с корреспондентом «Профиля» Андреем АННЕНКОВЫМ.



— Ваше министерство — регулятор одновременно и для информационно-технологической индустрии, которая менее какой-либо другой зависит от государственного управления, и для довольно консервативной отрасли связи, где роль государства весьма значительна. Как вы это противоречие преодолеваете?

— У отрасли связи есть сложившаяся система регулирования, устоялась терминология нормативных документов, имеется международное законодательство. В IT этого нет. Поэтому, когда мы говорим о том, что в IT-индустрии есть государственный регулятор, то имеем в виду скорее не то, что этот сектор надо регулировать, а то, что этот сектор требует особого внимания. Даже там, где IT очень плотно смыкаются с телекоммуникациями, мы все же стараемся применять методы регулирования, отличающиеся от тех, что приняты у связистов. К примеру, регулирование национального домена .RU. Это функция министерства, но реализована она не административно. По остальным направлениям мы довольно плотно взаимодействуем с IT-ассоциациями и компаниями. Мы ставим перед собой задачу создать не регуляторную среду, а условия для применения информационных технологий. В IT-секторе регулирование носит характер поддержки государством экономической активности компаний.

— Что может сделать государство для IT-индустрии, кроме как предоставить преференции? Там, где программистов и сборщиков компьютеров облагают меньшим налогом, там IT-промышленность и процветает, не так ли?

— В принципе — да. Но снижение налогов не единственный источник развития. Не менее важны образование, поддержка государством фундаментальной науки. Так, в США налоговые преференции играют десятую роль, а основная роль принадлежит большому внутреннему рынку и государству, которое на этом рынке присутствует. Если мы хотим поддерживать конкурентоспособность наших софтверных компаний на внешнем рынке, основным вопросом станет, видимо, размер налога на фонд оплаты труда. Если же говорить о сборке компьютеров, то тут другая специфика: имеют значение пошлины на комплектующие и эффективность возмещения НДС. Чтобы какой-либо сектор рынка обладал комфортными для роста компаний условиями, должно гармонично сочетаться много разных факторов, и налоги лишь один из них. Они должны быть не нулевыми, а конкурентными.

— Конкурентными по сравнению с налогами других государств?

— В том числе и это. Самая большая доля IT в ВВП у Ирландии. Там налоги не нулевые, они среднеевропейские. Но у них созданы специальные условия для присутствия глобальных IT-компаний. Или Венгрия, третье место в Европе по доле IT в ВВП. Там налоги тоже не нулевые, зато созданы адекватные условия для развития отрасли.

У нас ряд условий также выполняется: хорошие кадры, нормальная система образования, достаточно инициативные люди. Но как только IT-компания начинает подниматься чуть выше нулевой отметки, она немедленно переводит штаб-квартиру в США. Потому что там лучше защищена интеллектуальная собственность и больше возможностей для капитализации, лучше развит фондовый рынок, больше венчурного капитала. Вот что надо обеспечить в России.

— Власть уделяет IT-индустрии много внимания. Считается, что IT — это стратегически главное направление развития. Значит ли это, что ваше министерство находится в привилегированном положении?

— Да, государство уделяет много внимания IT-сектору. Впрочем, жаль, что государство уделяет такое внимание только IT-сектору. Тут вот в чем дело. Долгое время считалось: институциональные условия способны играть самостоятельную креативную роль в развитии экономики. Иными словами, если есть некое поле, над которым среднегодовая температура составляет +22 градуса и каждую ночь идет дождь, то на этом поле что-нибудь обязательно вырастет. Может, и вырастет. Но чтобы выросло что-то съедобное, надо пахать, сеять, ухаживать, убирать, причем из года в год.

Мы ставим перед собой задачу вырастить IT-сегмент рынка. В отрасли связи определенных результатов удалось достичь. Один из наиболее динамично растущих рынков в Европе — наш рынок. Внутри страны компании связи создали единые общенациональные бренды. Какой бренд вы встретите повсюду от Калининграда до Владивостока?

-- АвтоВАЗ не предлагать?

— А что еще? МТС, «Би Лайн» и «МегаФон», «Ростелеком». Все это предприятия связи.

— Почему ни одна из наших IT-компаний не присутствует на фондовом рынке?

— Давайте подумаем. Что котируется на национальном фондовом рынке? Нефтянка, «Газпром», РАО ЕЭС, остальное — разовые сделки. Прочие компании котируются в Лондоне и Нью-Йорке. МТС и «ВымпелКом», к примеру, торгуются на NYSE и Nasdaq, а не в России. В настоящее время мы, к сожалению, идем по пути наименьшего сопротивления. Не создаем национальный фондовый рынок, а выводим свои компании на западные биржи. Иметь свой фондовый рынок так же важно, как иметь конвертируемую национальную валюту, но пока на внутреннем фондовом рынке количество обращающихся бумаг уменьшается. На рынке связи тоже была подобная ситуация, когда его участники не обладали ликвидными ценными бумагами. Много небольших компаний, владельцами которых были трудовые коллективы и менеджмент, и сделки с пакетами акций этих компаний — редкость. А теперь компании связи катализируют национальный фондовый рынок, даже не участвуя в нем непосредственно.

В IT такого нет, чему несколько причин. Чтобы получить доступ к западному капиталу, размер наших IT-компаний недостаточен. По нашим предположениям, сейчас начнется процесс укрупнения российских IT-компаний, и через 2—3 года они смогут выйти на фондовые рынки. Мы ставим перед собой задачу способствовать этому. Мы добились этого на рынке связи, намерены добиться и в IT-секторе. Сейчас выход на IPO не исключен для ряда IT-компаний с иностранным капиталом — TopS, IBS, Compulink.

-- Создание электронного правительства — это тоже зона ответственности министерства?

— Да.

— Что нужно сделать для того, чтобы можно было хотя бы получить и оплатить онлайн-счет за коммунальные услуги? Даже просто узнать, например, у «Мосэнерго», сколько ты им должен, — это сейчас требует немыслимых потерь личного времени.

Под термином «электронное правительство» часто понимают оказание услуг в электронном виде. Это ошибка, потому что важно не просто оказывать услуги он-лайн. Мы не достигли еще критически важного уровня — 20% пользователей Интернета от общего количества населения (сейчас не более 15%). Так что сетевые сервисы, даже если их создать, будут доступны небольшому числу граждан. Но и в Великобритании, где для создания e-government сделано многое, люди, как показывает опыт, не очень-то любят пользоваться сетевыми сервисами. Кроме того, если у вас система сбыта опережает по скорости бизнес-процессов систему обработки, вы столкнетесь с абсолютной проблемой: например, электронный запрос на выставление счета будет обработан спустя полгода.

По нашему мнению, основная задача создания электронного правительства, программы «Электронная Россия» и ведомственных программ автоматизации — ускорить и улучшить бизнес-процессы, ориентированные на клиента, то есть на гражданина. На самом деле то, о чем вы говорите в связи с «Мосэнерго», это вообще сервис не государственный. У государства сервисов, ориентированных на гражданина, не так уж много, и как эти сервисы будут реализованы, не суть важно. Интерактивно ли, по телефону ли или зашли в контору и решили вопрос за три минуты — без разницы. Но должен быть регламент информационного обслуживания гражданина: к примеру, обработка запроса в течение определенного разумного времени. Вот это обеспечить действительно сложно, особенно на межведомственном уровне. Однако это главное, все остальное на порядок проще.

Одновременно мы ставим перед собой задачи по основным сервисам не только федерального уровня. Важным проектом для себя мы считаем и развитие биллинговых систем в жилищно-коммунальном хозяйстве, причем на уровне муниципалитетов. Мы стараемся двигаться туда, где IT сыграет роль катализатора. Ведь что такое биллинг? С его помощью можно многое увидеть — скажем, каковы потери в трубе. Проекты по ремонту в ЖКХ получат экономический смысл, их можно будет просчитать. Или расчеты за потребление электроэнергии — это должно работать так же, как у операторов связи: счет каждый месяц, с возможностью платить в банке, через банкомат или в Интернете.

-- Это и есть регламент?

— Скорее, стандарт услуги. А регламент — это описание процедуры, которая обеспечивает соблюдение стандарта.

-- Вы понимаете «стандарт услуги» как набор параметров, важных для потребителя?

— Да. Срок, качество, объем, платность-бесплатность услуги и т.д.

— В этой связи вопрос: перейдет ли министерство к оценке уровня телефонизации по критерию «время пребывания в очереди на установку телефона»?

— Думаю, да. Сейчас обсуждается вопрос установления предельного времени ожидания в очереди. Но, заметьте, мы говорим об очереди лишь применительно к традиционным операторам. У альтернативных операторов никакой очереди нет, поскольку они могут выбирать своих клиентов. Традиционный оператор не может отказать потенциальному клиенту в установке домашнего телефона, а альтернативный оператор отказывает даже тем, кто согласен с его офертным договором. Поэтому представление, будто традиционные операторы являются монополистами, — иллюзия, и правила предоставления услуг местной связи надо сделать одинаковыми для всех операторов. Это непросто, но мы ищем решение.