Правительство хочет создать электронное досье на каждого россиянина. Проект «Системы персонального учета населения» одобрен на прошлой неделе. Кроме обычной информации об уплате налогов и квартплаты база будет содержать сведения личного характера.

Покуда вся планета напрягает интеллект,
способствуя прогрессу, ища увеселенья,
— в России запускают эпохальнейший проект
«Система персонального учета населенья».
Ты дописался, Орвелл, на язык тебе типун,
хоть со страной и датами проштрафился немножко.
Система в сокращении зовется просто «СПУН»
(по-русски это «соня», а по-английски — «ложка»).

Работы, прямо скажем, не на один семестр.
Лет пять придется вкалывать, поскольку без изъятия
все граждане Отечества включаются в реестр:
фамилья, год рождения, судимости, занятья.
Там будет, вероятно, и пятая графа,
и данные о браках, если кто семью бросает...
Раздолье для фискалов, милиции лафа:
допустим, спросит кто-нибудь: «А где Шамиль Басаев?»
А вот у нас, пожалуйста, о нем отдельный лист.
Такой-то год рождения, манеры инородца.
Приметы: одноногий. Специальность: террорист.
Местонахождение: ночует где придется.

Сначала эту базу будут делать пять годков,
в секретности, с защитами от кражи и прослушки.
Потом сдадут Фрадкову (коль останется Фрадков),
и тут же она станет продаваться на «Горбушке».
Я там приобрету ее за небольшую мзду
(за что платить-то, граждане? не больно интересно!),
и познакомлюсь с девушкой, и в гости к ней приду:
«Не представляйся, милая, мне все уже известно.
Ты Маша Николаева? Смотри, секретов нет.
Ты дочь простых родителей — врача и педагога.
Окончила без троек, поступила в первый мед,
читаешь, любишь пряники, пьешь колу, веришь в Бога.
Оценки позитивные, слегка капризный нрав,
твои духи — «Провокатёр», твой идеал — Пачовски...
Однажды другу вякнула, что Путин был не прав,
но тотчас же поправилась, что в выборе прически.
Есть родинка на попе, вторая на губе.
Партнеров было шестеро; куда же без соблазна...
Поскольку все, что надо знать, я знаю о тебе,
— без предисловий, Машенька, отдайся. Ты согласна?»

«Не будем тратить время на сближение, дружок,
— ответишь ты улыбчиво, не дав закончить фразу.
— Не скрою, знойной внешностью ты душу мне обжег,
но я на всякий случай просмотрела ту же базу.
Ты сын простых родителей и все-таки еврей,
недавно бросил рыжую и заимел шатенку;
конечно, ты срываешься порою с якорей
и говоришь про Путина, но шепотом и в стенку.
Твои произведения — ужасная фигня,
но все-таки не худшее из вашей круговерти.
Твоя зарплата белая убила бы меня,
но есть еще и черная, которая в конверте.
Ты весишь сто одиннадцать, ты толст на первый взгляд,
зато ты щедр с партнершами — жена ли, не жена ли...
Короче, ты мне нравишься, хоть пять годков назад
ты вел дурную рубрику в сомнительном журнале».

И, избежав формальностей (хождения в кино,
рассказы о родителях, уловки, ахи, охи),
— мы то с тобою сделаем, что делать суждено
всем юношам и девушкам во всякие эпохи.
По лежбищу раскинемся мы розою ветров.
Мы будем положения менять ежеминутно.

А сверху будет пристально смотреть майор Петров,
у монитора верного пристроившись уютно.
Он будет подхихикивать: «Ну блин! Ну потаскун!»
Он будет все записывать, востря глаза и ушки,
а после эти сведенья внесет в систему СПУН,
чтоб мы ее назавтра же купили на «Горбушке».

Тебе, тебе, майор Петров, дарю я этот стих!
Ты в том же самом перечне и тоже знаешь это.
Ты сын своих родителей, гэбэшников простых.
На левой пятке родинка — особая примета.